Гончаров алексей иванович уралпластик биография. Осенью Алексей Гончаров и ГК «ПИК» начнут строить новый жилой район. О новых проектах

Попросили конкретизировать, что за
Журнал «Деловой квартал» № 12 (775) от 11 апреля 2011 Автор: Богдан Кульчицкий, Екатерина Антипова
Стать нанопривлекательным

Сегодня проект АЛЕКСЕЯ ГОНЧАРОВА по созданию инновационного производства высокобарьерных пленок - один из первых, которые финансирует РОСНАНО , и который власти приводят в качестве примера. Г-н Гончаров говорит, что в принципе желающих вложиться в подобные разработки немало. Например, инвесторов реально можно найти среди западных фондов. Однако условия госкорпорации оказались для «Уралпластика» наиболее перспективными. И дело даже не в 850 млн руб., которые РОСНАНО вкладывает в компанию как парт­нер. Тандем обеспечивает лучшее продвижение товара на рынке. К слову, свой проект Алексей Гончаров начал задолго до возникновения РОСНАНО. И во многом решение сотрудничать объясняется словом «нано»: сегодня специализация предприятия связана с модификацией полимеров. В этих процессах применяют нанотехнологии. Так что совпадение с миссией инвестора стопроцентное.

Заниматься хай-теком (именно так г-н Гончаров называет процесс создания инновационных продуктов) он начал в 90-х гг. Поворотной точкой стало создание R&D-центра на «Уралпластике». Технологию разработки и вывода на рынок новых пленок создавали совместно с западными консалтинговыми компаниями. Это пакет документов и регламентов, описывающий последовательность и суть необходимых технологических и маркетинговых операций, в результате которых можно вывести на рынок «продукт под задачу». Ее всегда ставили потребители, в основном предприятия пищевой промышленности и стройиндустрии - те, кому нужна упаковка, обеспечивающая долгий срок хранения товара. Основные конкурентные параметры - толщина/прочность, барьерные свойства (защита от проникновения газов, запахов, солнечных лучей) и, конечно, цена. Кроме того, наличие собственного R&D позволяло сотрудничать с мировыми гигантами, такими как Dupont, Basf, Chevron Phillips: совместно с их исследовательскими подразделениями «Уралпластик» создавал новые пленки, что давало возможность заявлять о себе на мировых выставках.

Впрочем, главной темой партнерства с западными концернами было сырье. Для создания любой марки полимера требуется не один миллиард долларов - в разработку, R&D, оборудование. Поэтому все сырье «Уралпластик» импортировал, равно как оборудование и базовую технологию. Алексей Гончаров говорит, что его эксклюзив определяется не оборудованием и даже не сырьем. Ноу-хау заключается в технологии производства конечного продукта . Барьерные пленки «Уралпластика» состоят из 3-10 слоев различных полимеров. Каждый слой обладает своими свойствами, их сочетание дает необходимое качество готовому продукту. Это своего рода микс, купаж. Пропорции и сочетания тех же ингредиентов придают пленке разные свойства. В результате «живые» продукты могут храниться столько же, сколько «убитые» консервантами. Конфеты в пластиковый фантик с «эффектом памяти» можно так же легко заворачивать, как в бумажный. А пластиковая упаковка, произведенная на основе нанотехнологий, по защитным свойствам может заменить жестяную или алюминиевую банку.

Как заполучить госкорпорацию в партнеры

Сейчас Алексей Гончаров пошел еще дальше. Предприятие, которое он строит на паях с РОСНАНО, будет создавать новое сырье. Точнее, модифицировать его с помощью нанодобавок. Пока известно, что новый полимер позволит делать суперпрочные и сверхтонкие пленки, в его основе - керамика. Большего г-н Гончаров не говорит: этот материал засекречен, его аналогов точно нет в России, и он составляет главную коммерческую тайну «Уралпластика».

Сегодня все увидели, что в разработанных материалах есть потенциал новых свойств. Человек еще не все получил из того, что ему открыто природой. Нанокомпозитные технологии позволяют создавать новые виды сырья довольно быстро и довольно дешево. Я считаю, что человечество отработало далеко не все, что открыто нам. А как только это произойдет - нам откроется большее.

Наверняка то же самое вы говорили на презентации своего проекта в РОСНАНО .

Им об этом говорить не нужно, РОСНАНО разделяет эту идеологию. Что касается процедуры, то им достаточно отправить пакет документов по электронной почте. К тому же, когда мы свою заявку отправляли, в РОСНАНО еще и кабинетов не было, и компанией на тот момент руководил Леонид Меламед.

Выходит, ваша история с 2007 г. тянется. Долго - потому что бюрократия?

Я бы не сказал, что долго. Этот проект мы делали как бизнес-компания с бизнес-компанией. Без политики, без связей, без каких-то там подходов и подносов. РОСНАНО подобрала хороших инвестиционных менеджеров, бюрократия там, конечно, есть, но ее немного. Нашу заявку один раз только завернули - не совсем правильно мы ее оформили, не по их стандартам. Потом мы приехали на комитет, причем проект защищал даже не я, а менеджер, который ведет его в РОСНАНО. У нас это Константин Деметриу , сегодня он управляющий директор корпорации.

То есть вообще никаких проблем?

А какие проблемы? Наш проект проходит по их требованиям к доходности, хай-тек-составляющей, наносоставляющей. Деньги РОСНАНО это же не подарочный сертификат - у них нормальный бизнес-подход: сколько нужно денег на проект, сколько времени, чтобы его реализовать, и сколько заработаем. Если все сходится - работаем. Кроме того, у «Уралпластика» было большое преимущество - мы пришли с готовым промобразцом, с пленкой и с этими вот цветными гранулами. К тому времени мы уже провели массу испытаний в одном западном институте. Как это ни смешно, не смогли найти в России полигон достойного уровня. При том что технологию мы разрабатывали совместно с новосибирской Академией наук - с Институтом химии твердого тела и механохимии.

Между тем, что вы просили у РОСНАНО, и тем, что получили, большая разница?

РОСНАНО не благотворительная организация, и форма общения с ней - бизнес-план. Наш проект интересен, он амбициозен, он на гребне волны. Просто, чтобы его красиво сделать, нам потребовались инвестиции. С самого начала я его оценивал в 2 млрд руб., при том что у меня было около половины. Мы эти деньги получили - к всеобщей выгоде.

Насколько я знаю, доли в новом СП вы с РОСНАНО делите в пропорции 52/48. Вы настаивали на том, что у вас будет «контрольник»?

А зачем он им нужен? Чтобы кто-то к ним бегал и спрашивал: «Ну, ребята, что дальше делать будем?» Когда финансисты берут больше 50%, они автоматически навешивают на себя все риски. Но производство - не их профиль. Поэтому РОСНАНО заинтересована, чтобы за бизнес отвечал я. Значит, я должен быть старшим партнером.

Что вы вкладываете?

Деньги, технологии, оборудование - материальные и нематериальные активы.

Если цена проекта 2,3 млрд руб., РОСНАНО дает 850 млн руб., то исходя из соотношения долей стоимость нематериальных активов - около полумиллиарда.

Вы не учли еще лизинг обрудования. И я не могу назвать цену своей технологии. Ее сможет оценить только рынок, например, когда мы будем выходить на IPO. Скажу лишь, что технологию просто так на рынке не купишь - это инвестиции, растянутые во времени.

У вас не было желания взять больше денег на проект?

Мне не надо денег больше, чем я могу освоить.

Как выглядят деньги РОСНАНО?

Это открытый счет в Сбербанке, которым совсем не просто пользоваться. Корпорация понимает, что это российский бизнес, не западный, а потому очень жестко все контролирует. Я показываю, что необходимо приобрести, защищаю бюджеты, предоставляю контракты.

Какой заложили период окупаемости?

Примерно пять лет.

Пять лет РОСНАНО без прибыли?

Почему же? На определенных этапах проекта заложена норма прибыли. РОСНАНО очень хорошо зарабатывает.

Когда корпорация будет выходить из проекта?

На шестой год. Через открытую продажу своей доли.

Трудности импортозамещения

В ближайшее время Алексей Гончаров запускает современный завод. По существу, это и есть цель совместного проекта с РОСНАНО. «Уралпластик» приобрел в Арамиле промплощадку, где с нуля построит производство нанокомпозитных материалов. Г-н Гончаров говорит, что оборудование нового завода куплено за рубежом. Даже логистический проект - движение материалов внутри предприятия в процессе производства - и тот делали совместно с иностранными специалистами.

Создавать на базе импортного оборудования технологии, способные выдавать импортозамещающий продукт, - ваш принцип?

К принципу относится только импортозамещение, остальное - от безысходности. В России для нашей отрасли не производят и болта. Даже тележки, на которых возят пленку, пришлось импортировать. Машиностроения в нашей стране не существует. Точнее, так: бомбы могут делать, а то, что нужно людям, - нет. Я бы понял, если бы открыли границы для ввоза высокотехнологичного оборудования: давайте везите, нам ничего не надо, только запускайте здесь производства Нет!!! У нас ввозить готовый продукт гораздо дешевле, чем оборудование или сырье. Мне кажется, кто-то не продумал последствия таможенных регламентов и документов. Я бы на месте государства обратил серьезное внимание на то, какие условия создаются в России для развития производственных технологий. Это касается не только таможни. Скажите, в какой стране в кризис промышленность кредитуют под 20% годовых? Все только снижают ставки до нуля.

Неужели для «Уралпластика», как партнера РОСНАНО, не открыли зеленый коридор по таможне, налогам, согласованиям, документации и т. д.?

Никаких льготных условий. И пока никаких соглашений ни с городом, ни с областью. Я думаю, переговоры впереди: какой смысл государству перекладывать деньги из одного кармана в другой?

Какой продукт станет главным маркетинговым козырем «Уралпластика»?

Не могу сказать. На нашем рынке конкуренция немаленькая, все друг друга пасут, причем никому не хочется свой кусок пирога отдавать просто так - без боя. Скажу лишь, что это все продукты - заменители каких-то неудобных, неэффективных, имеющих изъян существующих сегодня на рынке.

Вы не боитесь, что ваше ноу-хау украдут, скажем, китайцы и будут экспортировать свои пленки в Россию?

Во-первых, завод в Арамиле будет очень серьезно охраняться. Во-вторых, это я раньше боялся, что у меня украдут какие-то технологические карты. Сегодня понимаю, что воспроизвести технологию сможет лишь тот, у кого будет все то же, что и у меня: от R&D-центра до оборудования, сделанного на заказ. Но таких нет.

Дальше - расширять географию, строить новые заводы. Например, в средней полосе или в Восточной Европе - Польше или Венгрии. Когда капитализация компании достигнет необходимого уровня - выйти на IPO. Это не мои фантазии - это реальные планы в разной стадии проработки и договоренностей. Я не рвусь во флагманы российской наноиндустрии и не жду, что меня будут приглашать в Кремль. Неплохо было бы, если бы на открытие нашего нового завода приехали первые люди страны, но это не самоцель. Я просто хочу сделать хай-тек-компанию мирового уровня, и для этого у меня есть или будет все.

Алексей Гончаров
Родился 10 февраля 1968 г.
Образование: в 1997 г. окончил Уральскую академию государственной службы по специальности «Менеджмент».
Карьера: до 2000 г. занимался частной предпринимательской деятельностью - производством, торговлей, переработкой промышленных отходов; с 2000 г. - генеральный директор завода «Уралпластик».
Имеет благодарность от Министерства промышленности Российской Федерации.

Как сделать тончайшую пленку еще тоньше, но при этом прочнее и дешевле? Как на этом заработать и как это работает, рассказывает руководитель предприятия «Уралпластик» Алексей Гончаров.

ВЕДУЩАЯ: В чем заключается секрет успеха в инновационном бизнесе? Наша программа о людях, которые знают точный ответ на этот вопрос. Вместе с ними мы попытаемся вывести идеальную формулу бизнеса. Сегодня встретимся с человеком, который умеет делать и без того тончайшую пленку еще тоньше. При этом она становится прочнее, дешевле, и что самое главное — продукты в ней хранятся намного дольше даже без добавления консервантов. Как это работает и как на этом заработать — узнаем у Алексея Гончарова — руководителя предприятия «Уралпластик».

КОРР.: Бренд «Уралпластик» гремел на всю страну еще в советские годы. Предприятие в Екатеринбурге сначала производило пластмассы для обороной промышленности, а затем полиэтиленовые и полиамидные пленки. Но к началу второго тысячелетия компания не смогла перестроиться на рельсы рыночных отношений — влезла в долги и оказалась на грани банкротства. Спасла «Уралпластик» удачная сделка. В 2000-ом предприятие купил Алексей Гончаров.

ВЕДУЩАЯ: «Уралпластик» — предприятие с довольно большой историей, еще во время Великой Отечественной войны оно было открыто?

Алексей ГОНЧАРОВ, генеральный директор ЗАО «Уралпластик-Н»: Да, у нас предприятие оно было открыто в 41-ом году, точнее не открыто, а перевезено из Санкт-Петербурга.

ВЕДУЩАЯ: То есть опыт был огромный, но вам оно фактически досталось полумертвым, потому что там гигантские долги были.

Алексей ГОНЧАРОВ: Да, этот опыт он на самом деле особо нам не пригодился, который был у предприятия, потому что, во-первых, да, были гигантские долги, уже устарел технический и технологический персонал, уже устарел.

КОРР.: Но Гончарова это не смутило. Он помог предприятию преодолеть кризис и наладил выпуск упаковки, которой сегодня пользуются десятки российских производителей продуктов питания. А недавно компания предложила рынку совершенно новый материал — пленки с нанодобавками.

ВЕДУЩАЯ: Как вообще пришла идея? Почему решили заниматься такой высокотехнологичной упаковкой?

Алексей ГОНЧАРОВ: Давным-давно люди озадачены — каким же образом донести продукт до конечного потребителя без того, чтобы изменились его свойства, он испортился, еще что-то произошло с продуктов. Поэтому все думают — как это сделать. Но при этом существуют ограничения ценовые, когда можно, конечно, придумать сверхупаковку. Но если она будет стоить как кусок золото, то это никому не интересно. Поэтому, конечно, модификация существующих полимеров — это та самая идея, великая идея, которой сегодня занимаются все европейские страны.

КОРР.: Идея улучшать свойства упаковочных материалов с помощью наночастиц появилась не случайно. Заниматься нанотехнологиями Гончаров начал еще 15 лет назад, работая в научно-исследовательском институте. В компании «Уралпластик» бизнесмен создал собственные Arena di или просто исследовательский центр, в котором разработали пленку нового типа.

Константин ДЕМЕТРИУ, управляющий директор РОСНАНО: Алексей Гончаров — это такой генератор идей. Когда с ним общаешься, постоянно понимаешь, что у него разные бизнес-идеи, он занимался разными бизнесами. И в упаковке он нашел себя. Он нашел ту нишу на рынке, он нашел предприятие. И он создал очень эффективно работающую компанию.

КОРР.: Вместе с компанией РОСНАНО Алексей Гончаров строит под Екатеринбургом завод, где уже в этом году начнет выпускать упаковку нового типа. В проект будет вложено около 2,5 млрд рублей, из них около миллиарда рублей инвестирует РОСНАНО. Создатели производства надеются, что их продукция займет до четверти российского рынка высокобарьерных пленок.

ВЕДУЩАЯ: Как вообще относитесь к трудностям в работе?

Алексей ГОНЧАРОВ: Та система, которая выстроена в государстве, она не поддерживает в принципе развития никакого — ни малого, ни среднего бизнеса — ничего. Таможня на сегодняшний день, я считаю, наверно, главный враг развития у нас в стране, потому что завезти сырье — это полная проблема. Все это сырье облагается дополнительными пошлинами, хотя мы это сырье не производим в России совсем. И, естественно, мы подрываем всю конкурентоспособность поэтому. Иностранцы просто уже стреляются, когда им говоришь — в России покупают оборудование. Для них это просто стрельба, потому что два месяца они будут сидеть и рисовать бумаги. Запчасть просто не ввезти в страну.

ВЕДУЩАЯ: Логичный вопрос тогда — почему в России?

Алексей ГОНЧАРОВ: Потому что я живу в России, потому что я считаю, что это моя родина. И как бы, и здесь гигантские возможности. И почему мы должны из-за того, что есть недоброкачественные какие-то чиновники, почему мы должны бросать свою родину и убегать в Америку или еще куда-то?

КОРР.: Алексей Гончаров — один из тех людей, которых увлекает все новое. Кроме бизнеса у него немало других хобби. Одно из главных — мотоциклы. На двухколесном железном коне предприниматель не только путешествовал по Уралу, но и объездил Европу, Америку и Африку.

Алексей ГОНЧАРОВ: Мотоцикл, конечно, для меня это такая жизнь как бы другая. Мне она необходима постоянна. Я люблю играть в гольф. Я очень люблю горные лыжи. То есть я веду очень активный образ жизни.

ВЕДУЩАЯ: Вам действительно интересно все.

Алексей ГОНЧАРОВ: Все абсолютно.

ВЕДУЩАЯ: Если задуматься сейчас о будущем, вот, к примеру, как вы себе представляете как изменит нашу жизнь то, что вы сейчас производите, то, что, возможно, будете производить. Как изменит нашу жизнь лет через 20?

Алексей ГОНЧАРОВ: То, что я начну производить сегодня — это один из маленьких шагов, который должен привести к модернизации в целом всей страны. То есть потому что начиная производить высококлассные материалы, я вынужден это производить в условиях, которые приближены к европейским. Естественно, исходя из этого, 300-400 человек, которые у меня будут работать — это уже люди с измененной ментальностью. Их дети уже будут по-другому думать. Сам продукт, который мы сможем упаковывать и то, что мы можем предложить нашим клиентам, естественно, он за собой тоже потянет модернизацию пищевых предприятий. То есть у них появляются новые возможности производить такой продукт, такой продукт. Есть материал, в который они могут это упаковать.

ВЕДУЩАЯ: Последний традиционный вопрос: ваша формула бизнеса.

Алексей ГОНЧАРОВ: Моя формула бизнеса — это, наверно, внутренняя такая пружина амбициозная, которая постоянно меня подпихивает и говорит, что надо что-то сделать лучшее, что-то более амбициозное, что-то более интересное. То есть, ну, просто то, что меня толкает вперед. Я бы так сказал.

ВЕДУЩАЯ: Такова формула бизнеса Алексея Гончарова. Теперь вы тоже в курсе. До встречи!

Инновационный завод, построенный екатеринбургским бизнесменом Алексеем Гончаровым совместно с госкорпорацией Роснано, подняли на знамена нанотехнологий еще при президенте Медведеве. В 2011 году Дмитрий Анатольевич лично , а Роснано на уральском предприятии, заточенном на выпуск упаковки по мировым стандартам.

Сообщали, в частности, что «Уралпластик Н» производит усиленные нанокомпозитами полимеры, годные для упаковки всего на свете: от молока до взрывчатки. Их выпуск наладили на промплощадке в Арамиле, куда во имя инноваций завод «Уралпластик» (тогда еще без приставки «Н») . Инвестиции в проект составили больше 2 млрд рублей. Около половины внесла Роснано.

В 2012 году предприятие заработало в полную силу. И всё. Тишина. Журналистов на завод не пускали. А старший акционер «Уралпластик Н» - г-н Гончаров отказывался от подробных интервью и вообще всячески оберегал технологию. И только теперь пустил нас в цеха, согласился ответить на все вопросы.

Вы строили и запускали «Уралпластик» в строгой секретности: отказывались от интервью, не раскрывали деталей. Зачем? Чтобы технологию не украли?
- Конечно. Вокруг очень много желающих ничего не придумывать, а просто подтянуть у соседа. Чтобы этого не допустить, мы достаточно серьезно наработки укрывали. И даже сегодня я вам покажу не все. В главный цех - туда, где все инновации и нанотехнологии, - не пущу. Потому что конкуренты не дремлют. Но, надо отметить, в итоге мы реализовали только процентов десять от задуманного.

- Почему?
- Сейчас объясню. Когда, к примеру, в западной стране государство задумывает поддержать новый высокотехнологичный проект, оно готово ждать окупаемости лет 9–10. Минимум. А вообще, и 20–30 лет готово подождать. В России все не так. Отдачу ждут сразу. Построил завод? Молодец! Давай прибыль. И деньги, которые наше государство вкачивает в венчурные фонды, очень дорогие: их дают под 15% годовых. То есть завод должен как супермаркет работать. На инновации, на развитие - ноль времени, ноль денег.
А инновационное предприятие - это не супермаркет. Вы понимаете, ноу-хау в лаборатории и ноу-хау в промышленности - это разные вещи. Ты не можешь то, что ты создал в пробирке, сразу же тиражировать в производстве. Поэтому, как правило, из всех своих разработок научные институты внедряют на практике, дай бог, 1–2%. А все остальное остается на столах, в лабораториях, в пробирках.

- В чем ваше ноу-хау?
- Ноу-хау в том, что наша пленка придает упаковке высокобарьерные свойства. Это полная защита продукта от проникновения кислорода. Как фольга. Но упаковка с фольгой - это, во-первых, дорого. А во-вторых, ее потом не утилизируешь. Видели обычную коробку из-под сока, например? Там ведь несколько слоев разных материалов склеены между собой: и бумага, и фольга, и пленка. Как ее во вторичную переработку отправлять? Никак. А это уже экологическое захламление территории.

- И вы сделали пленки, позволяющие обходиться без фольги?
- Да. Сейчас идет такой мировой тренд: для сохранения масла, мяса, колбасы, рыбы, готовых полуфабрикатов фольгу уже не используют. Предпочитают пленку.

- Кто ваши клиенты? Поразите нас какими-нибудь мировыми брендами.
- Легко! Мы работаем с Nestlé, с Procter & Gamble, с Henkel… да со всеми работаем! У нас 300 клиентов. Всех не перечислишь.

- А в чем «нано»?
- Попробую объяснить грубо, для обывателя. Полимер представляет собой такую как бы дырявую структуру, через которую, собственно, и проникают жиры, кислород, углекислый газ и так далее. И для того чтобы этот полимер стал как фольга, ничего не пропускал, вот эти пространства надо чем-то забить. Мы берем так называемые нанофиллеры - очень мелкодисперсный такой порошок. И «вдалбливаем» его в полимер на специальном оборудовании. На выходе получаем пленку с максимально низкими показателями газопроницаемости и с максимальной устойчивостью к жирам.

- То есть, главная инновация - этот тот самый филлер, наполнитель?
- Да. Совершенно верно.

- А его вы придумали?
- Мы его не придумали. Его придумали до нас. Так вышло, что инновации в нефтехимии зарождаются в основном в Америке. «Законодатели мод» отрасли находятся там. Не знаю, почему так вышло. Видимо, у них получилось создать условия, в которых человеку лучше думается.

Кроме того, там у каждого изобретателя - множество потенциальных потребителей, огромное количество средних и мелких компаний, которые, в отличие от монстров-гигантов, готовы быстро внедрять новинки. Это как кот и слон. Коту пнешь под зад - он тут же быстро-быстро побежит. А слона попробуй пни. Там еще дотянуться надо.

Потому изобретателям нужны такие вот мелкие коты. И в Америке их много: за каждым углом сидит ремесленник и что-то делает. У нас, к сожалению, не так.

В общем, мы взяли иностранную разработку. Но планировали дальше ее развивать. По проекту здесь должны были стоять большие мельницы, в которых мы бы сырье доводили до определенной дисперсности, в этих же мельницах вдалбливали в полимеры, а потом дальше еще там экструзия и прочее, прочее.

Мы это не смогли профинансировать. На это денег уже не было. Жаль. Это наука более высокого класса. Но, повторюсь, государство не готово вкладываться в «длинные проекты».

- Проект вы запускали совместно с Роснано…
- Да. Они нам дали очень дорогие деньги. Подход у них такой: вошел в бизнес - тут же выскакивай. Но так ведь не должен работать стартапер, призванный создавать новые отрасли, рынки. Никто не думает о том, что надо рынок развить, надо его сформировать, надо компании раскачать, надо обучить персонал, в конце концов.

- Работают, как обычный банк?
- Как инвестиционный фонд. Единственная разница в том, что они специализируются на развитии нанотехнологических проектов. Они нам дали 500 млн. Взамен взяли 48% в компании. А я стал мажоритарным акционером.

- И завод вы построили на эти деньги?
- Нет, конечно. Я вложил очень много денег своих. Огромное количество денег.

- Как будете отдавать государству его деньги? Они же чего-то ждут от вас.
- Их интерес - в продаже своего пакета акций. В выходе из бизнеса.

А вы рассчитывали на то, что будет дополнительное финансирование? Думали, что будете вместе продолжать, развивать производство дальше?
- Я рассчитывал на больший объем инвестиций в науку и на более фундаментальное развитие этого направления, на поддержку с точки зрения налогообложения, каких-то дополнительных протекционных санкций против наших западных конкурентов.

- Ну коль скоро ваш акционер - государство, оно в этом должно быть заинтересовано.
- Ну конечно! И все партнеры Роснано ожидают такого лоббирования со стороны государства.

- У вас был план построить в России еще несколько таких же заводов. Так?
- Не везде. И не сразу. Задача была - развив предприятие здесь, использовать его как научную базу. Создать материалы, которые можно тиражировать. И тогда уже определенные виды производства выделять и ставить в других географических точках - поближе к потребителю. В том числе начинать экспансию за рубеж.

- И что теперь? План провалился?
- Ну, скажем так, весь этот план стоит не три копейки. Нужны абсолютно другие деньги, абсолютно другая поддержка со стороны государства. И совсем другой подход нашего партнера. Дело, как всегда, очень хорошее, очень правильно задуманное. Но изначально, видимо, мы не до конца отдавали себе отчет в том, где мы находимся и где находится наша страна по отношению к миру. Технологически, инфраструктурно, с точки зрения потребителей - и так далее. Потому что в отрыве от страны - вот просто взяв нанотехнологию и создав продукт, ничего не добьешься. Кто покупать-то будет? Кому это надо? Кто в этом заинтересован?
Оказалось, что на сегодняшний день местных компаний, заинтересованных в покупке нашей продукции, очень мало. Просто мизерное количество. А основной рынок у нас держат мультинациональные, транснациональные компании.

- То есть экспансию вы свернули, потому что сбыта нет…
- Не только. Свернул, потому что в стране должны появиться длинные дешевые деньги и льготы по налогам для российских предприятий, готовых развиваться. Это я уже не о себе даже. Моим потребителям ведь нужно так же расти в техническом плане. Они ведь в тех же условиях: купил станочек какой-нибудь и сиди жди, когда он отработает или не отработает вложенные средства. Многие бизнесмены устают от этого: от постоянного стресса, риска, от давления банковских процентов, налоговых проверок и т.д.

Но вы же работаете с мультинациональными компаниями. Почему вы так остро нуждаетесь в заказах от российского производителя, если уже поставляете свою продукцию мировым гигантам? Неужели объемов не хватает?
- Дело не в объемах, а в гарантиях стабильности. У любой международной компании есть историческая родина. И она всегда будет помогать своему, местному производителю - нашему конкуренту. Это нас они отжимают: снижают цены по максимуму. А своему родному контрагенту готовы отдавать заказы и платить за них на 30–40% больше, чем нам. Почему? Потому что он - свой. Потому что это инвестиции в экономику родной страны. И это правильно. Деньги - в семью.

У вас были все шансы стать предпринимателем-флагманом, который показательно при помощи Роснано сделал высокотехнологический продукт. Почему вас не подняли на знамена?
- А почему Тимур Горяев продал «Калину» и уехал? Может, потому, что никто к нему оттуда сверху не пришел и не сказал: «Тимур, давай-ка твою «Калину» в масштабах страны построим. Вот что тебе для этого надо?»

- Ваш завод открывал Дмитрий Медведев, а проект рос под покровительством Анатолия Чубайса…
- Так у Анатолия Борисовича много таких, как я. Он человек глобальный. Глобально-стратегический. Он-то мыслит не конкретным предприятием, а в целом отраслью. Не могу за него отвечать. Ему виднее.

Но ему же надо отчитываться! «Мы построили 25 предприятий в этом году. Вот таких классных. Посмотрите: «Уралпластик», например».
- А дальше что делать с этим «Уралпластиком»? Понимаете, дело в том, что, если «Уралпластик» доводить до ума, надо дальше двигаться. Надо искать какие-то резервы, ресурсы, чтобы предприятие имело возможность накопить жир, развиться, в науку как положено вложиться. Это всё фундаментальные достаточно вещи. Не бывает с нуля - раз и как хотелось.

- Значит, скоро в Лондон?
- Что я буду делать в этом вашем Лондоне?

- А здесь что?
- Мы сейчас развиваем другое направление. Недавно построили завод вспененных материалов в Калуге. Это шумо-, теплоизоляция, упаковка различная. Мы упаковываем LG, Samsung, Hewlett-Packard, наш материал идет на конвейер .

- На свои деньги построили?
- Нет, совместно с венчурным фондом . Они - понятные партнеры. Вложили деньги, получили контрольный пакет в компании.

- Но ВТБ-то уж точно - обычный банк.
- Не банк, а фонд прямых инвестиций. Он не занимается лоббированием на государственном уровне. И я от него этого и не жду.

- И что вас не устраивает?
- А меня разве что-то не устраивает? Все меня устраивает.